Б.А. Тихомиров

ПЕРЕВОД ВЕТХОГО ЗАВЕТА АРХИМАНДРИТА МАКАРИЯ (ГЛУХАРЕВА) СРЕДИ РУССКИХ ПЕРЕВОДОВ ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ XIX СТОЛЕТИЯ

Архим. Макарий (Глухарев; 1792-1847) - выпускник второго набора Санкт-Петербургской Духовной академии (1814-1817) в звании магистра. Инспектор и преподаватель Екатеринославской Духовной семинарии, ректор Костромской Духовной семинарии. Насельник Киево-Печерской лавры. В 1830-1843 годах - основатель и первый начальник Алтайской миссии. С 1844 года - настоятель Троицкого Оптина монастыря Орловской епархии близ г. Болхова. Причислен к лику святых в 2000 году Юбилейным собором епископата Русской Православной Церкви.

Многие стороны переводческой работы архим. Макария становятся понятными только в связи с неординарностью личности самого переводчика. Поэтому в начале разговора о переводе архим. Макария вполне уместно остановиться на некоторых чертах его характера. В своей деятельности архим. Макарий предстает как пастырь, миссионер, монах, автор церковно-богословских и духовно-поэтических текстов, переводчик Священного Писания. При этом за какого рода труд или служение он бы ни брался, его подход можно охарактеризовать как предельно независимый. Уверенно можно утверждать, что в становлении архим. Макария как пастыря и церковного деятеля значительную роль сыграли настроения в обществе во втором десятилетии XIX века и, в частности, атмосфера Санкт-Петербургской Духовной академии, где он учился в 1814-1817 годах. Религиозные искания этого времени сформировали в будущем пастыре широкий и открытый кругозор; таким о. Макарий и оставался до конца своей жизни. Принципиальным видится выбор о. Макарием иноческого звания, так как это отвечало его внутреннему духовному настрою и некоторым мистическим устремлениям. Действительно, весь его жизненный путь предстает как поиск духовного. Здесь горение его души. Поиск, который для него был отнюдь не проторенной, мощеной дорогой, но «узким», в евангельском смысле, путем (рассказывают, в Сарове святой старец Серафим предсказал ему тяжелый жизненный крест[1]. - Прим. авт.). О своих внутренних исканиях он постоянно беседовал со своим непосредственным академическим руководителем и духовным наставником, знаменитым Московским святителем Филаретом (Дроздовым), советовался с теми духовниками-старцами, которых он неизменно искал и с которыми сводила его жизнь. Здесь он целиком в атмосфере духовной жизни Церкви, вне которой он себя просто не мыслил. В рамках духовного поиска нужно рассматривать и его обращение к делу православной миссии. Архим. Макарий стоит у истоков миссионерского движения в Сибири, являясь организатором и первым начальником Алтайской миссии. Лучшей характеристикой миссионерского периода деятельности архим. Макария будут слова таких авторитетных ученых, как востоковед Н.И. Ильминский и выдающийся русский богослов и церковный историк о. Г. Флоровский. Н.И. Ильминский писал: «По силе и благодати Божией, явились нерукотворно, т.е. без человеческой миссионерско-научной и искусственной подготовки и выправки, два миссионерских огня в Сибири: Иннокентий[2] и Макарий Глухарев. <...> В том и в другом, в Иннокентии и Макарии, обитала таинственная и благодатная сила и действенность, и они прочно насадили христианскую веру среди полудиких племен Алтая и отдаленнейших окраин Сибири»[3]. Прот. Г. Флоровский впоследствии отзовется о деятельности Алтайской миссии при архим. Макарии как об «одном из самых героических и святых эпизодов в нашей истории», а о ее первом начальнике как об «одном из самых замечательных людей той эпохи»[4]. Собственно, отмеченных черт достаточно, чтобы, не ставя под сомнение его церковности, говорить об о. Макарии как о христианине, несущем свой крест за Христом[5]. Но свое христианское призвание он осознавал предельно широко и свободно, без ограничений и шор. Обе указанные стороны его личности были принципиально важны для дела перевода Ветхого Завета, в котором вскоре после начала этой работы он определенно обрел важнейший труд своей жизни.

Побудительные причины обращения архим. Макария к работе по переводу Библии на русский язык усматриваются вполне определенно. Это - практические задачи православной миссии, которые он как начальник Алтайской миссии знал непосредственно. Поэтому они иные, нежели у Российского Библейского Общества (РБО), иные, чем у прот. Г. Павского, его старших современников по делу перевода. Архим. Макарий обращается к русскому языку как языку христианской миссии среди «инородцев». Приходит он к этому уже после осуществленных в Алтайской миссии первых переводов на одно из алтайских наречий. Так, за время пребывания архим. Макария начальником Миссии на телеутское наречие были сделаны следующие переводы: Четвероевангелие, почти полностью; несколько апостольских посланий и кн. Деяний; многие псалмы и выборочные места из Ветхого Завета; краткая Священная история; краткий катехизис митр. Филарета; огласительные поучения и сборник молитв. Тем не менее, на каком-то этапе своей миссионерской деятельности он отдает предпочтение русскому языку. На рубеже 30-40-х годов XIX столетия он составляет вероучительные пособия, причем, не только для крещеных алтайцев, но и для проживающих на Алтае русских: «Начальное учение человеком, хотящим учиться книг Божественного Писания», «Алфавит Библии». Священное Писание в них цитировалось на русском языке. Их можно рассматривать как программные начинания Миссии, поскольку таким образом ставился вопрос о приобщении новокрещеных к культуре русского православия, и выбор русского языка становился принципиальным. Этот выбор определялся концепцией Миссии. Вот что писал о. Макарий по этому вопросу к свт. Филарету: «Одно из важнейших дел, составляющих службу Миссии, есть обучение новокрещенных инородцев грамоте не только природных наречий их, но и славянской и русской, потому что они призваны участвовать в общественном богослужении нашей Церкви, совершаемом на славянском языке, и потому что, вошедши в общение с народом русским в единой вере, для лучшего познания сей спасительной веры они должны искать общения с ней в самом языке русском и изучать сей живой язык, на котором, по милости Божией, имеет Церковь наша уже Новый Завет и некоторые из священных книг Ветхого»[6]. При этом миссию Русской Церкви архим. Макарий видел достаточно широкой, не ограничивая ее только «язычниками-инородцами». В 1839 году он посылает в Св. Синод проект с выразительным названием: «Мысли о способах успешного распространения христианской веры между евреями, магометанами и язычниками в Российской державе». Самому о. Макарию уже приходилось заниматься проповедью христианства по всем этим направлениям. Кроме того, Миссия окормляла и православных русских, живших в районе ее действия. В этой среде миссионеры столкнулись с крайне низким уровнем религиозной грамотности. Так вырисовываются масштабы православной миссии архим. Макария, в которой одной из насущных задач выступает требование серьезной работы в направлении общего религиозного просвещения. В этих рамках, как настоятельно необходимый, и встает для него вопрос о переводе Священного Писания на русский язык. Таким образом, изначально это миссионерский перевод, причем свое миссионерское служение о. Макарий мыслит не менее как миссию ко всей России.

Не может не вызывать удивления сама история перевода Священного Писания архим. Макарием. Остается только преклониться перед мужеством этого человека, нашедшего в себе силы, почти в одиночку, бросить вызов официальной негативной позиции по этому вопросу, последовательно и до конца отстаивать свои убеждения. Действительно, только такой человек как о. Макарий мог приступить к переводу в 30-40-е годы XIX века, когда даже высказываться о переводе было небезопасно. К замыслу перевода он приходит в 1830-х годах, высказываясь о его необходимости в письме к свт. Филарету от 1834 года. 1834 год! Всего восемь лет прошло с тех пор, как на кирпичном заводе Александро-Невской лавры был сожжен готовый тираж Восьмикнижия на русском языке, закрыто Библейское Общество. Настроение как церковных, так и светских властей не предполагало даже самой возможности постановки вопроса о продолжении перевода. Даже столь ревностный сторонник русского перевода как свт. Филарет, более чем кто-либо сделавший для него, когда осуществлялся перевод Российское Библейско общество, определенно предпочитал тогда не поднимать этот вопрос. Очевидно, архим. Макарий своим письмом ставил митрополита в крайне затруднительное положение. И долгое молчание святителя можно рассматривать как более чем красноречивый ответ на предложение о. Макария. Лишь через три года, когда архим. Макарий в 1837 году непосредственно приступил к переводу и публично заявил о нем письмом в Комиссию Духовных Училищ, последовал ответ святителя: «Беседу с вами начать надобно, кажется, с мыслей ваших о полном переводе Библии на русское наречие. Вы употребили немало труда на изложение сих мыслей, но посев ваш пришел не на готовую землю и не во время сеяния. Сомнения о полезности перевода, доселе сделанного, и прекословия о достоинстве его или не прекратились, или возникли вновь, так что продолжение сего дела более угрожало бы умножением сомнения и прекословий, нежели обнадеживало бы умножением плода духовного...»[7] Вежливая и осторожная попытка дать понять отцу архимандриту всю несвоевременность его начинания. Она также как нельзя более наглядно демонстрирует сложившуюся ситуацию с переводом.

С безнадежной настойчивостью обращался архим. Макарий с вопросом о необходимости русского перевода в официальные церковные и государственные инстанции: в 1836 году письмом к тогдашнему обер-прокурору Святейшего Синода С.Д. Нечаеву; в 1837 году посланием в Комиссию Духовных Училищ, куда отсылает и первый свой переводческий опыт - книгу Иова; в 1838 году - опять в Комиссию, с переводом книги Исаии; в 1839 году пишет несколько посланий на Высочайшее имя Государя Николая Павловича; и, наконец, в том же 1839 году обращается непосредственно в Св. Синод, направляя туда новый, пересмотренный перевод книг Иова и Исаии. Уже саму эту настойчивость архим. Макария в попытках дать делу перевода официальный ход в то время нужно признать из ряда вон выходящей. Более того, в своей настойчивости он постоянно нарушал и столь значимые в то время для общества как светского, так и церковного, правила приличия. В своем обращении в Св. Синод он доходил до прямых угроз кары Божией на Россию за оставление дела перевода, уподобляясь в выборе лексики ветхозаветному пророку, возвещающему суд Господень. Напрямую писал на Высочайшее имя...

От него отмахнулись, пожурив для острастки - наверное, так можно отнестись к двум кратковременным епитимиям, которые ему были определены Св. Синодом в доме его епархиального архиерея, бывшего его ученика, во время исполнения которых он продолжал переводить. При этом разительный контраст представляет отношение к двум «закононепослушным» переводчикам этого, очевидно, неблагоприятного для дела перевода времени: прот. Г. Павскому и архим. Макарию. Архим. Макарий буквально кричал о переводе. От него отворачивались, не слыша. Он стучал в спины, продолжая убеждать. В отношении прот. Г. Павского, чья работа по переводу Священного Писания велась в рамках учебного процесса и не претендовала выйти за границы учебного заведения (литографированные варианты переводов, которые и дали основание для расследования, делались студентами исключительно по собственной инициативе. - Прим. авт.), был проведен целый показательный процесс, на котором заслуженному протоиерею, доктору богословия, профессору Санкт-Петербургской Духовной академии и Санкт-Петербургского университета, законоучителю наследника престола пришлось давать обстоятельные и унизительные объяснения.

Неудача в официальных инстанциях и внутренние трудности никак не сказалась на решимости архим. Макария продолжать переводческий труд. Уже с самого начала работы своим авторитетом священника и личным энтузиазмом он привлекает к переводу многих лиц из своего обширного окружения. Близкие и просто знакомые люди, сочувствующие о. Макарию, переписывают варианты переводов. Своей сотруднице по Миссии Софье де-Вальмон он пишет: «Достопочтенная сестра о Господе, благодарю за труды, и посылаю исправленный перевод книги Иова; старайтесь писать как можно правильнее и степенным почерком; видите, как Непряхина пишет; впрочем, Вы не все буквы у нее перенимайте...»[8] Упомянутая в этом письме его духовная дочь Е.Ф. Непряхина уже в немолодом возрасте принимается за изучение французского, немецкого и английского языков, чтобы помощь в переводе была более действенной. К делу перевода он даже привлек находящихся в ссылке в Тобольске декабристов: М.А. Фон-Визина, П.С. Бобрищева-Пушкина, Н.П. Свистунова - их знанием европейских языков о. Макарий воспользовался для перевода современных библейских комментариев[9]. Это в 1830-1840-х годах! Были у архим. Макария помощники в этом деле и среди духовенства: свящ. Н. Лавров, прот. Е. Остромысленский. По сути, под его началом работал целый штат сотрудников. Когда в 1842 году о. Макарий оставил Миссию, получив назначение на служение настоятелем Троицкого Оптина монастыря Орловской епархии близ г. Болхова, он продолжил свою переводческую работу, сохранив все уже отлаженные в этом деле связи. У него также было намерение посетить Святую землю, где и завершить работу над русским переводом и, возможно, изданием. В 1847 году Св. Синод дает архим. Макарию благословение на поездку во Святую землю, и только преждевременная кончина в возрасте 54 лет, накануне отъезда, оборвала планы архим. Макария.

История милостиво отнеслась к памяти архим. Макария. Не кануло в неизвестность его переводческое наследие. Перевод издали. Произошло это после того, как в 1856 году при следующем Императоре Александре II, был официально возобновлен труд перевода Библии на русский язык. Новый перевод предварялся публикациями переводов первой половины XIX века. «Увидели свет» и перевод прот. Г. Павского, и перевод архим. Макария, изданные в академической богословской периодике, как в свое время и предлагал о. Макарий в письме к свт. Филарету. Перевод Ветхого Завета архим. Макария печатали в «Православном обозрении» за 1860-1867 годы. Как многие другие достойные имена из разлома времен возвращается к нам сегодня и имя о. Макария - на Юбилейном Архиерейском Соборе в августе 2000 года архимандрит Макарий (Глухарев) прославлен как общечтимый святой. Достойный христианского пастыря путь и достойное признание. Российское Библейское Общество в том же 2000 году переиздало его перевод Пятикнижия.

О характере переводческой работы архим. Макария очень выразительно рассказывает Д.Д. Филимонов, его помощник и биограф, уже на второй(!) день знакомства с о. Макарием приглашенный им участвовать в переводе: «После обычного приветствия, усадив меня подле себя за стол, заваленный рукописями и книгами, о. Макарий подал английский перевод Библии и попросил передать по-русски, как можно ближе к английскому тексту, первую главу из книги Иова. Хотя это было несколько ex abrupto (без подготовки - Прим ред.), но я счел долгом беспрекословно исполнить его желание. По окончании 1-й главы он дал мне французский и затем немецкий тексты, прося продолжать читать и передавать для сличения ту же главу по-русски. Сам о. Макарий между тем все время следил по исписанной по-русски тетради, проверяя с еврейским текстом, справляясь по временам с различными комментариями и высказывая при том нередко замечания: какой по его мнению перевод оказывался ближе к еврейскому»[10]. В этом кратком описании представлена и основная методика работы о. Макария и почти все источники перевода: еврейский текст, как базисный, современные европейские переводы и комментарии к ним как ориентиры в работе.

Примечания:

[1] См.: Харлампович К.В. Архимандрит Макарий Глухарев: По поводу 75-летия Алтайской миссии. СПб, 1905. С. 19.

[2] Святитель Иннокентий Московский (Попов-Вениаминов; 1797-1874). Знаменитый миссионер на Алеутских островах, Камчатке и Восточной Сибири. Осуществил перевод Священного Писания на алеутский, корякский и якутский языки. С 1868 г. митрополит Московский. Канонизирован в 1977 г.

[3] Письма Н.И. Ильминского к К.П. Победоносцеву. Казань, 1895. С. 185.

[4] Флоровский Г., прот. Пути русского богословия. Париж, 1937. С. 189, 187.

[5] Накануне прославления архим. Макария Архиерейским собором 2000 г. в «Радонеже» была опубликована довольно злобная статья, представляющая преподобного разве что не отщепенцем Православия.

[6] Письма архимандрита Макария Глухарева, основателя Алтайской миссии. Казань, 1905. Письмо 66, С. 151.

[7] Письма Филарета, митр. Московского и Коломенского, к Высочайшим особам и разным другим лицам. Тверь, 1888. С. 124. Само письмо архим. Макария от 1834 г. митрополит Филарет впервые издаст в 1861 г., когда начнется публикация перевода архим. Макария, в журнале «Прибавления к творениям святых отцов», кн. ХХ.

[8] Письма архим. Макария... Указ. изд. Письмо 209. С. 416.

[9] См.: Харлампович К.В. Архимандрит Макарий и тобольские декабристы. // Русский архив. 1904. Февраль.

[10] Филимонов Д.Д. Материалы для биографии основателя Алтайской миссии архимандрита Макария. М., 1888. С. 192.

© журнал "Церковный вестник", 2003.

Ист.: http://www.mitropolia-spb.ru/vestnik/y2003/n10/13.html